Министерство путей сообщения призвано заниматься перевозками грузов и пассажиров (как, однако, порой, в бытность мою проводником, было трудно отличить одно от другого), и более-менее успешно справляется с поставленной задачей. Здесь, в недрах этой организации, рождаются новые идеи по поводу того, как сделать поездку человеку более приятной и комфортной, как превратить его вынужденное временное заточение в металлическом чреве вагона в праздник, незабываемое приключение, о котором приятно вспомнить потом за чашечкой чая и рассказать друзьям. Интересна, да, интересна и загадочна жизнь на колёсах. Мелькают виды из окошка вагона: поле меняется лесом, ночь – днём, проносятся мосты через реки, и постоянно меняются люди, которых ты везёшь из точки в точку, их разные судьбы, истории, которые забудутся, конечно, но всё же оставят свой след и на твоём пути. Что ты не знал, когда отправился в первую поездку, ты видел жизнь, видел и понимал. Захотел окунуться в проводницкую жизнь, вот и окунулся. Когда я рассказываю, что было три лекции накануне экзамена, мне не верят, но это было действительно так. В первой лекции выписанный по этому случаю специально из Москвы бригадир поезда рассказал много чего поучительного и страшного, чтобы отпугнуть колеблющихся, т.к. число желающих стать на лето проводниками поначалу было очень немалое. Из первой лекции запомнилось более всего как роды в пути принимать - мало ли кого перевозить приходится, бывают и беременные. Во второй раз он поведал про команду 36К – карточные шулера, чтоб не связывались мы с ними, т.к. если спросить у этих ребят документы, то в ответ они могут показать пистолет или нож. Короче, посоветовал впускать их и не вмешиваться в ход событий. У этих ребят железные дороги поделены на зоны влияния, вот там-то и происходит “доение” наивных или особо азартных пассажиров. Замечено, что азарту в большей степени подвержены женщины. Ну а третью лекцию этот начальник поезда посвятил историям о нас – о студентах, о том как прикалываются над нами кадровики. Вот в прошлом году, например, студенческой братве кто-то из проводников бросил, что в Мурманске в депо принимают тормозные колодки по пять рублей за штуку, так бедные студенты еды с собой меньше взяли, только б лишнюю колодку провезти. Затаренный колодками поезд еле тронулся. Надо ли говорить, что в Мурманске всех, кого тронула эта «золотая», а точнее — «чугунная» лихорадка, поджидал горький обломушко. И память опять отматывает плёнку воспоминаний назад, в год 1998, когда мы многие в первый раз решили попытать счастья на ж/д. Счастье оно есть, когда в него веришь, сейчас такое время – будешь верить в успех и удачу – они будут с тобой. А те, для кого это остается теорией, они будут смотреть и удивляться: ”ну надо же, как тебе повезло”. Как сказала одна моя знакомая, Гала, просто со многими происходят неординарные события, только одни прикладывают силы для их продолжения, а другие нет, идут проторённой дорожкой. Да, она, похоже, права, а вот что я заметил за собой — это появившаяся “жажда к адреналину” после бурных событий последних двух лет: учитель физики в сельской школе, проводник северного направления, слесарь – ремонтник на химическом предприятии, экспедитор груза от баз до ларьков, вновь проводник. Так вот, привыкнув к динамике действий, при переходе к спокойной, размеренной работе требуется небольшой срок для адаптации, вхождения в этот новый ритм. Ритм А какой ритмичный звук отстукивают колёса поезда. Как сладко дремлется под этот стук. Через неделю – другую работы начинаешь уже просыпаться не от шума, а от тишины, когда поезд не идёт – станция, однако. Очень удобно, пару раз выручала эта привычка, а так проспал бы. Доводилось ездить на пассажирском поезде до Мурманска, ехал я на общем вагоне, кто ездил, тот знает, что это такое – не поезд, а автобус какой-то – чуть разгонится – остановка, народ заходит, выходит, особенно в Карельской области – рыбаки, рабочие с ж/д, которым ехать-то всего-ничего. И что же делать когда едешь один на вагоне, без напарника, не спать, открывать – закрывать то и дело дверь? Нет, тут люди приучены уважать отдых и труд проводника – они сами открывают на защелку не задвинутую дверь, сами гасят билет, сами выходят на нужной станции, так-то. Сами оставляют проводнику деньги на чай, зайцы сами под дверь служебки пропихивают бумажные купюры, и все довольны. Маленькие станции. Фильм был, да что там фильм, мама когда в школе сельской работала, рассказывала, они там всей деревней ходили “к поезду”. Ж/д рядом, так вот девушки, тётеньки с бабушками одевали самые лучшие платья, наряжались, накрашивались, и намоднявившись всласть шли на станцию. Когда из–за поворота между сосёнок показывался поезд, что-то щемило у них в груди. Боясь самим себе признаться в этом, девушек приводила к поезду надежда, скрытая надежда на перемены в своей жизни. Какая-то свежесть есть в этом, какая-то сила. Сила поднимала с печки и старых и малых, а поезда проходили мимо, лишь иногда делая короткие остановки. Деревенские жители передавали письма с поездами в город, и составы летели всё дальше и дальшё. Вот и мы, проезжая по бесчисленным маленьким станциям, видели всё это своими глазами. На одной такой станции мух каких-то мелких налетело целый тамбур, не отмахаешься. А недалеко от поезда две девушки стоят, на мой вагон смотрят: - Что, девушки, мухи такие злые? - Это они приезжих грызут только, им это вроде деликатеса, что ли. Весёлые девушки. В основном, конечно, люди на платформах стоят не интереса для, а прибыли ради. Чего только не продают, причём на каждой остановке свой оригинальный набор, своя изюминка. Узнаёшь уже по крикам торговок к какой станции приехали: “клюква, брусника” – Кондопога, значит, “малина” – Лодейное Поле, “морошка” – Сегежу проезжаем, в Медвежьей Горе раков продают. Тут вот 19 августа 1999 года затмение солнечное было, мы в это время как раз к Медвежьей Горе подъезжали, тучки были, но сквозь них частенько солнце с “откушенным” куском появлялось. И не надо глаза за тёмные стёкла прятать, сквозь тучи такой матовый диск просвечивался. Мы ещё с пассажирками, двумя сестрёнками, чайку решили именно в затмение попить, чтобы было о чём потом вспомнить. Подъезжаем к Медвежьегорску. Сразу крики: - Раки, раки, кому раков, пиво... Я вышел на улицу из вагона: - Люди, говорю, смотрите – затмение, - и на небо показываю. Бабушки и тётушки с авоськами чуток отвлеклись: - А, милок, да..., затмение, ага, раки, раки, кому раков! Это же надо! Последнее солнечное затмение в этом тысячелетии полное, а они: “кому раков”. Остаётся надежда, что они вволю насмотрелись, когда поезд ушёл. Фаны Человеком в его жизни движут разные мотивы, кого-то ведёт привязанность к месту, к дому, к обстановке, кого-то жажда к наживе, кого-то стремление делать карьеру, кого-то боль за судьбу Родины поднимает на подвиги, кого-то ведёт по жизни любовь. И есть такая сила, поднимающая людей из тёплых кроватей, заставляющая бросать все дела и ехать по первому зову на матчи, концерты, требующая постоянного почитания кумира, постоянного доказательства верности ему. Сила та водит людей, которые съезжаются из далёких мест, не жалея денег. Это – фанаты. Их ряды, в основном, молоды, но никто не ставил ограничений в возрасте. Это особая социальная группа, живущая по своим законам. Чтобы добраться до матча своей любимой команды, в дело идут любые способы, но особой любовью и уважением пользуются железные дороги. Нет, не ходят они по путям, взявшись за руки и распевая фанатские кричалки, они любят ездить на поезде. Ох и наслушались мы этих хлопцев в пути. Когда они берут штурмом вагон, вспоминается Древняя Русь с её набегами кочевников. Ромик Яковенко рассказывал, что когда на “Авроре” работал (поезд такой питерский), одна история с фанатами была: выходит в тамбур, шум в переходе между вагонами услышал, пошёл посмотреть, а в переходе две резины вплотную одна к другой подходят, два хобота резиновых, третий сверху. Так вот между ними сначала рука, потом нога, голова да и всё тельце выползать начинает: фанат как амёба просачивается, его с улицы другие проталкивают. Ромик его обратно пихает, а тут с другой стороны рука, нога, плечо. Хороший способ, оригинальный, точнее. Правда лица потом у всех фанов одинаковые, смазанные у кого в правую сторону, у кого в левую. А то вот ещё история про одинаковые лица вспомнилась. Приходилось мне возить фанатов “Спартака”, “Зенита”, “ЦСКА” и самые спокойные, хотя и с футболистами весело было, ехали фанаты Виктора Цоя, они ехали на годовщину его смерти в Питер. Ехали, тихо внимали песням, льющимся из магнитофона. Футболки, значки, банданы – всё о нём. И вот даже лица от многолетнего прослушивания голоса Цоя, стали похожими на него (на полном серьёзе это). Кстати, эти парни не корейцы совсем были. Но вернёмся к футболу и его “ближайшему окружению”. Меня в одну поездку оставили одного на вагоне: - Миха, тебе бы только ночь продержаться! – И перекрыли тамбур, чтобы фаны по всему составу не шлялись, отрезав меня ото всех. А они и на одном моём вагоне не грустили. В полном ощущении праздника, они ещё только ехали на матч и не знали, что их команда проиграет, мы неслись по Октябрьской Железной дороге, бывшей Николаевской. Ощущение это придавали привязанные к поручням фанатские шарфы, развевающиеся по ветру, периодически братва выпускала 2-3 петарды. Красивое зрелище – на ходу-то! Заранее перед рейсом с напарником спрятали огнетушители, а то зрелище было бы ещё краше. И эти гениальные кричалки! Из находок как несколько увеселить поездку: рулончик туалетной бумаги на ходу за окошко понемногу можно весь размотать в сухую погоду – красивое зрелище – лента, длиной в состав, пакетики чайные бывалые очень точно на поворотах уходят – как стабилизаторы их бумажные хвосты вертятся. Ещё – пластиковые бутылки (желательно 2 л) заполняются доверху водой (чтобы вообще без воздуха) ну и в безлюдной местности в столб - такую радугу от брызг увидеть можно. Один из способов проехать бесплатно до Питера или обратно – закосить под фаната, только хорошо закосить, потому что если расколят – оставшийся путь придется шагать пешком. Много историй было с фанатами, много проводницких баек ходит по свету. Эти байки (не все, конечно) отличаются склонностью к чёрному юморку. Вот, например, одна из них. Дело было по пути Москва – Питер. На одной, довольно крупной станции, была большая посадка, пытался подсесть на один перегон мужик какой-то пьяный. Его быстро вычислили и отсеяли. Сколько он ни просил, проводники не брали его, ну уж очень он был пьян. И вот поезд трогается с места. Двери пока открыты (проводник должен «провожать» станцию). На платформе стоит много народа, ждут, наверняка электричку. А в это время, тот самый мужик с довольным лицом разбегается, и, прыгнув на площадку тамбура, начинает залезать в вагон. Сразу скажу, проводница его не толкала ни сколько. Мужик, не удержавшись, срывается, падает на платформу, и на глазах у всех людей катится к рельсам; и ручонку свою только так хрясть на рельсину по локоть. Визг, крики, матери закрывают детям глаза, а колесо медленно, т.к. поезд ещё не разогнался, только тронулся, буквально. (Это сейчас новые локомотивы появились, быстро набирают скорость, а в парке ещё старые остались, в основном, они пока раскочегарятся..., ну ладно, ладно), и вот колесо медленно отрезает ему руку, и рука так шмяк-с и катится по шпалам. Народ, в натуре, орёт весь, стоп кран срывают в поезде, а этот мужичок лежит и РЖЁТ – шоковое состояние, понятно. Подбежали к мужику, смотрят, а это у него протез. Видно он так уже не в первый раз шутит. * * * Немой лучик солнца ударил в вагонное окошко поезда. Я сказал, немой, нет он звонко ударил, разбил его и ворвался в наш купейник. Проскакал по коридору до титана и обратно и принялся стучаться во все двери подряд, будя пассажиров и, приглашая их разделить его радость о наступающем утре и новом дне. Порой бывает, упускаешь этот момент и потом чувствуешь, точнее не чувствуешь той сладкой бодрости, которую дарят тебе эти первые минуты утра. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Раз проснулся, то вставай, волю лени (Лене?) не давай! Начинают вставать и вылезать из своих купе сонные пассажиры и, позёвывая, идут умываться. С добрым утром, страна! С добрым утром, любимая! Вот вышла пассажирка из IV купе, везём мы её с Вовкой аж из города Никеля (где, по словам одной девушки Светы, лунный ландшафт). В общем, если отвлечься от их завода, там даже и красиво. Суровая северная красота. Причудливо изогнутые берёзки, ползущие по камням на вершины сопок, ближе к свету, солнцу, теплу. Край земли, дальше железной дороги нет. Она уходит непосредственно в никелевый комбинат, в штольню. Наш поезд приехал в Никель в довольно тёплый день, в один из самых тёплых дней для этой местности, и нам повезло: ветер гнал дым из главной трубы комбината от нас, и о специфических “прелестях” этого места мы знаем лишь из рассказов. Четыре километра – и российско - норвежская граница. Бродят лоси и пограничники. Когда въезжали в Никель, погоны учинили небольшой шмон, но так ничего и не нашли (пустые бутылки мы попрятали, а бычки выбросили). В этот день покинуть город на нашем купейном захотели три человека. А город остался стоять на страже нашей северной границы. И снова километры и километры железной дороги по северу России. В пути складывается особое состояние, когда смотришь в окно на вид, открывающийся за ним, и он не надоедает, а наоборот, каждый раз, проезжая по знакомым местам, находишь в них что-то новое. Летом – изумрудно– зелёные берёзы, сливаясь друг с другом, мощной струёй глубоко вливаются в сосновый лес. Осенью знакомые болотца покрываются таким весёлым ковром тёплых красок, что узнаёшь их далеко не сразу. Ну а кто ездил зимой, наверняка вспомнит не одного сказочного великана из старых поверий, занесённого снегом и согнувшегося под этой ношей. Стоит он и охраняет лес., и только поезда тревожат его бессменную вахту. Но проехали по соседним путям два состава – пассажирский и товарный, и от тряски посыпались с него хлопья снега всё быстрее и больше, и вот перед нами уже гордо расправилась красавица ель. И сколько ещё таких чудесных превращений впереди. Как я попал в Большой театр Возвращаясь из весьма удачного рейса, а этот рейс на Мурманск оказался последним в ’98 году, я подсадил в Твери Ромика и двух Наташек – проводниц. Охота им было в Москву съездить. А рейс был весьма и весьма удачен. Вот сдали мы состав, вагон. И встретились с Наташками на перроне. Решили пойти пешком на Красную Площадь. Я один как-то доходил пешком с вокзала до неё нормально, минут за 30. Идём, спрашиваем у народа, как лучше добраться. Табличка “В этом доме жил Андрей Миронов”, ещё другие достойные люди жили, места вокруг нас интересные. Нам подсказали, что к Красной Площади лучше мимо Большого театра идти. Вот и он, и всё так солнечно и реально. Люди красивые в театр собрались многие. Идёт “Жизель” – балет. Уже было уходя с этой красивой площади перед Большим дальше, я заметил парня, лет 25, продающего билеты. И просто поинтересовался, сколько стоит прикоснуться к прекрасному. Он что-то прогнал о стольниках каких-то за крутые билеты и 50-70 за галёрку. Я ему: - А-а. А он меня спрашивает, глядя на Наташек: - А ты что, с девушкой? - Ага, - говорю. И вот тут-то он и выдаёт такую фразу: - Слушай, я вижу ты парень простой. - Да, я парень простой, — ключи проводницкие в кармане звенят, часы на ремне. - ...Слушай, ты, я вижу, парень простой, вот тебе 2 билета в Большой театр, бесплатно. - ...Ой, спасибо! Он рукой по рубашке у меня пошарил: - Крестик носишь? - Нет. - Носи крестик и в церковь ходи - и ушёл. Я с этими билетами к Ромику и Натахам подхожу, рассказываю. Они тоже такие: “Вау!” И вот стоим, решаем, как быть: нас четверо, а билетов два. И думаем так: Наташки идут в театр, а мы с Ромой туда не идём, а после встречаемся и идём на поезд домой или же ищем ночлег в депо, в вагончиках, оставленных в перестой составов – 10 рублей за ночь тогда это стоило. Тут проходит мимо нас опять этот парень, спрашивает, что у нас за проблемы. - Да, - говорим, - нас четверо. Он предложил два билета за 100р. купить, а потом: - А, держите ещё два билета. И мы, просто так гулявшие по Москве, случайно проходя мимо Большого театра, вот так вот неслучайно попали на “Жизель” и посмотрели этот прекрасный балет. Но до этого мы рыбки поели и пивка попили (ну не знали же мы…) и по рядам (мы на галёрку естественно попали) пополз запах мурманской рыбки… А уходил я в спектакль, забыв обо всём где-то раза два минут на пятнадцать. И потом мысль в голову пришла, которая только физику могла прийти в Большом театре в голову: “Это ж надо, какая победа над силой притяжения – на одном пальце так прыгать и крутиться!” Проводницкая жизнь на колёсах. Мило и складно. Продолжу некоторые истории лета 98 года. “Ехали на тройке с бубенцами.” Утро проводника: проснулся (в том случае если спал, конечно) умылся по пояс холодной водой и, открыв боковую тамбурную дверь с той стороны, где начинает светить встающее солнце, высовываешься на ходу из вагона поезда, держась руками за поручни (крепко держась) как можно дальше из вагона. Дух захватывает от такого “контрастного душа”. А мимо проносятся поля, покрытые туманом, леса, карельские озёра, поезд возвращается из Мурманска. На каждой станции свой неповторимый настрой, звенящий в воздухе. Кажущаяся лишь на первый взгляд похожесть станций складывается в целостную картину – представление о северном крае, столь щедро дарящем людям свои лесные богатства: морошку, клюкву, грибы, бруснику и многое другое, и воспитавшем в местных жителях твёрдый дух – правнук духа поморов, когда-то осваивавших эти места. Ещё в Мурманске, когда мы стали в депо и было время погулять по городу, я ходил и радовался за местных жителей – мурманчан – какие все красивые-то! Просто потому в них уверенность такая, что кое-кто сюда не ехал, сюда ехали мужественные люди, не боящиеся холодов, или ссылали их, но тоже кое-кого не ссылали, ссылали за убеждения. Мурманск — портовый город, стоит на камнях и построен из камня. Особенность, отличающая города на сопках, скалах, горной местности от городов равнинных – широкий угол обзора, перспектива взгляда. “Стоит над горою Алёша” — это правда, памятник защитникам Мурманска в ВОВ есть в городе. Из огромных кусков скалы вырублен. Поговаривают, что его скоро разбирать будут на реконструкцию... – когда строили, забыли портянки надеть. Дельфинарий есть в Мурманске, точнее Океанариум, а ещё есть магазин “Цветы Заполярья”. С сопок хорошо весь город просматривать. Есть озеро Семёновское, Ледовое, в Семёновском мы купались, +5 0С вроде в тот день было, местные моржи на нас с восторгом смотрели: - Парни, вы откуда? - Да проводники мы из Твери, после рейса взбодриться захотелось. А когда уже обратно ехали, три часа ночи– солнце не садится, низенько так над горизонтом висит и тихонько светит, да так, что долго и не посмотришь. Поезд 182-181-30-29 Москва-Мурманск, Москва-Питер (в этот раз ехали дополнительным поездом ОН особого назначения) Приехал я в Питер в 5:55. Напарница спать на вагоне осталась; общий вагон – белья нет, классно. А я отправился по Питеру. На разграбление города времени достаточно – с 6 утра – до 19:30, так как в 20:20 –отправление, и надо быть на посадке (на посадку я прилетел в 20:19). Хожу по Питеру, тут многое можно было написать про впечатление от красивых просыпающихся улиц северной столицы, но перейду к одному весьма загадочному событию. Иду я, значит, по Невскому и, свернув около моста через Неву, попадаю плавно на Дворцовую площадь. Панорама такая. Раннее утро, чуть розоватые облачка на небе, солнце не встало ещё, но вот-вот, зеленеет слева Зимний Дворец, справа огромным полукругом стоят важные в прошлом здания. Площадь почти пуста, но не совсем. У Александрийского столпа стоят люди, взявшись за руки, образовав круг. Стоят не как вокруг ёлки, а рядом. И тихонько, по очереди говорят что-то спокойным голосом. Ну вот, я за них порадовался, они за меня, наверное, иду дальше. Вдруг с утреца раннего стрёкот такой, я уже было вышел с площади, но этот звук заставил меня вернуться. Въезжает мужик на мопеде с коляской сзади и явно своим стрёкотом мешает собравшимся (а их, я забыл сказать, человек 30 было). И вдруг наворачивается он с мопеда и, матерясь, идёт за отвалившимся и укатившим колесом. (Именно эти звуки заставили меня вернуться посмотреть, что же случилось). Я посмотрел на это (в мопедах я не разбираюсь, ну что там разбираться-то) и пошёл бродить далее, много-чего встретил интересного. Пешие прогулки по Питеру – самые классные. Правда хороши ещё прогулки на катерах и теплоходах. Вообще, здорово, когда голос экскурсовода не лезет постоянно в уши, когда хочется самому посмотреть, подумать, помечтать. А хочешь послушать что-нибудь из истории Питера — чуток напрягись и переводи (туристы англоязычные тогда были), не хочешь — как фон её ненавязчивый голос. ...Батон ещё по дороге купил и буквально за минуту до отхода своего состава бегу так по платформе (мой вагон – второй с московской головы, т.е. надо пробежать весь состав) мимо всей нашей бригады, пробегаю мимо Витька, он ржёт, мимо Жанки, мимо начальницы поезда – Нины Петровны, она на меня с батоном внимательно смотрит и молчаливым взглядом провожает мой бег. P.S. Репрессии? Были, но только потом совсем, когда меня могли оставить на зиму кататься, но Нина Петровна вспомнила этот случай и сказала нет. Так я стал слесарем-ремонтником на “Химволокно-Вискоза”. Сижу вот на разбитом корпусе электромотора и пишу воспоминания о летних и несколько осенних деньках. ноябрь.98 Куда бы не забросила тебя судьба, кем бы не довелось работать: инженером-конструктором, проводником, слесарем или главным дояром колхоза, ты должен помнить, что несёшь в себе бесценный дар и растрачивать его понапрасну — не самое полезное для тебя. Если в жизни ты испытываешь от общения с людьми сплошь положительные эмоции, если есть в тебе жажда к перемене мест, то работа проводником тебе не только подходит, - это твоя работа. Уметь успокоить взволнованную пассажирку в пути, сделать её открытой для диалога, плеснуть в знак примирения стаканчик чайку, ой, да с сахарком, — это хоть и маленькая, но твоя победа. Дерзай, и тогда ты увидишь, как ранним утром встаёт солнце над влажным от росы полем, и возрадуешься ты, потому что вновь полюбишь. Фото автора стихи Любови Якушевой: Россия! Златорунные поля. Широкий край, лесами окаймлённый. В окне вагона, зренье опаля, Мелькает золотым или зелёным Раскрой окно – и яростный напор Потока воздуха собьёт дыханье. И сердце, тихое до этих пор, Вдруг задрожит, как ложечка в стакане И ты почувствуешь впервые боль Не оттого, что больно сердцу биться, А потому, что к Родине любовь Не может в твоём сердце уместиться. Автор даёт консультации, как устроиться проводником и некоторые проводницкие секреты. Обращайтесь на e-mail mka321@rambler.ru